«ЛЕНИНСКАЯ СМЕНА» апрель, 1993

Так уж случается, что у каждого времени — свои герои. Вспомним… Начало перестройки совпало в Нижнем с восходом звезд «Хронопа»и Алексея Хрынова, он же Полковник. Затем настало время «Оркестра домовых». Год 1992-й же, на мой взгляд, стал годом «Новых ворот». Не только потому, что группа активно выступала и имела стабильный успех. Скорее, это следствие, а не причина. Просто настало их время.

Время
Время хватает прохожих за ворот,
Видимо, чтобы не течь.
Я постелю тебе весь этот город,
Если ты хочешь лечь.
Время ступает, не трогая следа.
Видимо, чтоб не устать.
Я подниму это чертово небо,
Если ты хочешь встать.
ПРИПЕВ:
Меняю полный дом на пустой,
В котором все равно наследят,
И право первой ночи с тобой
На право последнего дня без тебя.
Соколом время и время улиткой,
Чтобы успеть не успеть,
Я упрошу замолчать все скрипки,
Если ты хочешь петь.
Время взбирается в небо по лестнице —
Видимо, ищет нить.
Я перестану писать эти песни,
Если ты хочешь жить.
ПРИПЕВ

КТО ЕСТЬ КТО

ОФИЦИАЛЬНУЮ дату рождения «НВ» принято относить к 1987 году, когда рок-движение в стране, пожалуй, впервые заявило о себе не только как музыкальное, но и социальное явление. Именно тогда из бурливших и ранее центров заразы — Свердловска, Питера, Москвы, Новосибирска щупальца спрута потянулись в глухие уголки России и прилегающие к ней территории. Коммерция тогда для большинства подрастающего поколения была лишь одной из красивых заграничных баек, а музыка существовала рядом. И масса энергичных молодых людей, обуреваемых жаждой деятельности, бросилась петь, играть и писать стихи. Тогда и встретились два человека, позднее составившие «Политбюро» «Ворот»: Илья КУРТИНИН, он же Нос, и Александр ЯКОВЛЕВ.

Сейчас уже однозначно можно сказать, что если бы не было Носа — не было бы ничего. Хотя «Ворота» всегда относились к разряду симбиозных групп, у которых конечный результат есть сплав усилий, душ, идей и пр. всех участников, роль отца-основателя и идеолога по праву принадлежит ему. Как пошутил однажды Саша Яковлев: «Мы с Носом составляем в группе политбюро, а мы же со Слепневым (см. ниже) — исполком».
Если тексты — практически монопольное право Ильи (за исключением двух вещей, единолично написанных Сашей Яковлевым), то рождение музыки -вещь хитрющая. Стандартной считается схема, когда Саша пишет мелодию, а потом трио, в которое входят Андрей СЛЕПНЕВ и Наталья СПИРИНА, делает из мелодии песню во всей ее красе. И в конце концов уже сложно разобраться, кто что придумал. Что меня в них всегда поражало — это взаимопонимание на уровне флюидов и в жизни, и в музыке.

Но вряд ли кто мог догадываться, что за последнее время группа несколько раз была на грани развала — на всех резко навалились свои проблемы, и моментами было просто не до музыки. «Новые ворота» уцелели благодаря Саше. Один Бог знает, чего ему стоило собирать своих блудных друзей на записи, концерты, да и просто на репетиции, в пожарном порядке искать гитариста, когда вдруг выяснилось, что Андрей не сможет играть на уже объявленном концерте… Андрей СЛЕПНЕВ числится в группе соло-гитаристом и зачастую пишет музыку вместе с Сашей. Последний любит говорить об Андрее так: «Мы ведь с ним из одной деревни, знакомы с четырехлетнего возраста. Сначала он научил меня по деревьям лазать, потом — кораблики пускать. А потом он мне руку сломал…» К числу классических фенек относится и та, что Андрей «близок с Чайковским»: на репетиционных перерывах его гитара частенько исходит музыкой бессмертного классика. Когда «Ворота» записывали песню «Ты не плачь», он долго пытался придумать соло и наконец родил нечто, что всем понравилось. И только месяца через три, прослушивая запись, кто-то сообразил, что сыгранные Андреем ноты как две капли воды похожи на тему из «Щелкунчика». Раз говорит народ, что шила в мешке не утаить, то, видимо, так оно и есть… Математический расчет, присущей символу «Новых ворот» (почетное звание Андрея) странным образом оттеняет светлый трагизм придуманных Сашей мелодий и придает им почти готическую законченность и стройность.

Но нарисовать картинку — только полдела, ее надо еще и раскрасить. Вот тут-то и возникает скрипка Наташи СПИРИНОЙ. Когда-то года три назад после очередных пертурбаций с составом идеологу Носу пришла полубредовая мысль, что группе нужна скрипка. Решили пойти по кратчайшему пути. Грибы, как известно, ищут в лесу, а музыкантов — в музучилище. Там-то какая-то умная голова указала странным посетителям цель: «Есть вот у нас такая Наташа, странная вся из себя. Кроме нее этим (видимо, имеется в виду «грязный и безвкусный рок») никто заниматься не будет…»

Басист Алексей ШАБАЛИН возник в группе совершенно спонтанно и тоже больше по признаку человеческому, чем профессиональному. Познакомившись с ним после одного из концертов, «Ворота» дружно решили: «Этот человек должен играть с нами». В «МОПРе», где Леша тогда терзал бас-гитару, царили Командор и Юра Молдавский. А неуемному Шабалину хотелось петь свои вещи. С «Воротами» это стало возможным, и концерты последних стали делиться на две части: первая — «Ворота» классические, вторая — Шабалин в сопровождении оных. Но это уже совсем другая история…

Шестым членом звездного состава «Ворот» стал Сергей ГЛАДКОВ, принесший в группу дух веселого раздолбайства и пронзительный второй вокал. За эти качества, а также все хорошее Серж был удостоен шутливого, но вполне почетного звания секс-символа группы.

«…МЫ БУДЕМ ДЕРЖАТЬСЯ КОРЕШЕЙ»

— Саш, и все-таки — о корнях. Что и кто сделали «Новые ворота» такими, какими они есть?
— Ты знаешь, что в середине — конце 80-х мы все варились в одной кастрюле. Питер, тусовка — тогда там собиралось почти все живое. Сейчас что-то ушло, что-то осталось… В Питере вообще нечего делать. Ладно — Москва, ее я никогда не любил. А Питер воняет на всю Вселенную, как только может. И это очень чувствуется. Он был для меня, да и не только для меня, Меккой. А сейчас то, что в нем было, живет как бы независимо от города. БГ, другие… Они сейчас не привязаны к Питеру, к тем местам, откуда они вышли. Возникает всякая лажа, люди поют песни «Дорз», все это записано на «Коргах»… А душа ушла. Как ни смешно, для меня сейчас лучшееместо — наш город. Город-кореш, что ли… БГ пел, что «мы будем держаться корней». А мы будем держаться корешей, особенно когда вокруг один распад и развал. Дело не в народности, культуре, тем более что каждый эти вещи понимает по-своему. Понятие «корни» сложно определить, это все больше происходит на уровне подсознания. Для нас, например, было откровением, когда появились «Мертвые души». Они разрабатывают то направление, от которого мы стремимся уйти. Но отправная точка одна.

— Почему, к примеру, тот же Цыбин пишет в год сотню не самых плохих песен, а вы — две-три? Хотя, в общем-то, и он, и Нос пишут об одном и том же…
— Я не знаю. о чем пишет Нос, я могу сказать, о чем я пою Он ведь никогда не имел в виду какого-то конкретного человека. На мой взгляд, единственная песня о неразделенной любви -это «Ярмарка». Все остальные песни о любви просто. Понимаешь, чем мы с ним здорово отличаемся, — я меняюсь постепенно. Он же движется мощными скачками. Причем в какую сторону будет следующий — предсказать невозможно. Он делает что-то, неважно что, потом этот этап у него кончается, он отрубает все корни и переходит в другую ипостась. Какие-то внешние влияния на него совершенно не действуют. У меня мир один. Он меняется, что-то приходит, уходит, но он один. А у него каждый мир — абсолютно новый. В какой-то момент мне было тяжело с ним работать именно потому, что он начисто отвергал все, что в его нынешний мир не входит. И мне действительно до сих пор проще работать с тем же Цыбиным. Разумеется, он ставит себя в центр и наворачивает вокруг все остальное. Он цельный человек, понятие «мое — не мое» для него тоже существует, но он действует по «принципу приближения-отдаления, а не отрицания. Поэтому с ним очень легко. Он может искренне радоваться, что достал на работе шланг для экскаватора. А Нос отдаляет себя от всего на свете, лепит себя и в конце концов делает богом. У которого есть все, что он хочет, а чего не хочет, того нет. Это естественно для него, но неестественно для меня.

— Известно, что все талантливые люди слегка сдвинуты по фазе. Когда человек хочет нарисовать картину, но его мир, его нынешнее состояние не соответствует поставленной цели, он создает себе абстрактный мир, начинает себя перерабатывать. Он вводит себя в некое искусственное душевное состояние для достижения конкретной цели. А сделал — забыл.
— Да. Для него это жизнь, когда он этим занимается. Когда он это сделал — это уже игра. Ты же сам с ним много раз говорил о концепции «Новых ворот», и каждый раз это были две большие разницы и четыре маленькие.

— Ваш первый альбом получил в народе неофициальное название: «Сны княгини Ольги». Говоря о вас, поклонники и критики часто употребляют слова «скоморошество», «язычество» и даже «барокко» и «готика»…
— Скоморошество и язычество вещи, во-первых, разные, во-вторых, сами по себе самодостаточные. Их вовсе необязательно соизмерять с тем же рок-н-роллом. Первого у нас, по-моему, вообще никогда не было, разве что какие-то внешние элементы…

— …К примеру, игра на двух флейтах одновременно…
— Да. Но конкретно это делается потому, что получается очень интересный звук. Хотя… Скоморошество — это ведь тоже своего рода отчаяние, но не темное и злое, как у тех же панков, у того же Егора Летова, а светлое и печальное. Вся наша музыка изначально была на этом построена. Начиная с того, что мы хотели играть, но не умели, и от отчаяния вдруг научились. Дальше от отчаяния от нас уходят музыканты, от него же мне приходится начинать петь, рвать глотку и после каждого концерта лечить горло — у меня же вокальных данных абсолютно никаких, я в этом плане категория вообще третичная. Мы уже думали о том. чтобы вэять вокалиста и так далее. Но это будут уже не «Новые ворота» как некая трудноуловимая концепция, а какая-то очередная поп-группа. Ведь данные какие-то для того, что у нас сейчас получается, если и были у кого, то только у Носа. Я вообще-то всегда музыку слышал, но никогда ее не пел, считал, что это мое личное. Ведь когда-то Нос просто писал стихи для себя, в я так же писал музыку. К примеру, «Памяти Башлачева», «Ярмарка» были написаны нами совершенно независимо. А когда мы встретились и показали это друг другу, выяснилось, что все совпадает один в один, даже подчищать ничего не пришлось. И мы стали работать вместе.

А теперь мне кажется, что тот же Авдонин (бывший гитарист «НВ» -«ЛС»}, тот же Слепнев, которым это не близко, один раз окунувшись, все равно от этого до конца никогда не уйдут. Хотя для них это хобби, не то что для нас. Если я не смогу петь, я буду картины писать или что-то еще…Ты ведь сказал, что концепция — не главное. То есть она все равно останется — в образе жизни, в поведении… А сформулировать я ее не могу, я пока не сумасшедший. В свое время модно было говорить, что такая-то группа, общность людей — это образ жизни. Ни фига. Это как бы… образ жизни в жизни. Я вообще человек очень культурный. Бывает, извиняюсь постоянно. А когда ты являешься членом, скажем, некой общины по имени «Новые ворота», мне без разницы,обижаешься ты на меня или нет. Я могу стать страшным раздолбаем на время. Самое смешное и, может быть, страшное заключается в том, что это не игра, никакое не актерство. Получилось так, что мы такие. Себя можно перестраивать, но ломать очень опасно — процесс этот может выйти из-под контроля.

— А где все-таки пролегает та грань, по которой мы определяем: «Это — талантливо, это — нет, это здорово, а это — лажа…»?
— Я как бывший программист могу тебе сказать, что в мире есть две вещи: единичка и нолик — вот и все подразделение. В западной музыке это прослеживается вообще очень сильно. К примеру, Кейт Буш, Танита Тикарам… Меня совершенно не интересует текст, но это же настолько мощные вещи! Пусть они даже по тексту на уровне «I wаnt уоu», как у «Кью», или «I пееd уоu», как у «Битлз». Это же полная креза! Ведь это потом Леннон стал философом.

— То есть речь о магии воздействия…
-Конечно. Все может быть очень умно, красиво и продуманно, но не задевать. Важны именно эти флюиды, а остальное — форма, техника, средства — просто приложение к главному. Как говорил Ричард Бах, самые простые вещи на самом деле сложны. Кто ты такой, куда идешь, где твой дом, для чего ты это делаешь. Вообще в мире все должно быть красиво, и когда я чувствую, что вещь сделана на уровне какого-то прозрения, мне это нравится. Человек может сделать табуретку так, что ее потом будут в музее показывать. А может наделать массу табуреток, а их лотом выкинут на свалку.

Ты классно делал, что ходил к нам на репетиции. То, что там происходит, — тоже своего рода магия. Процесс рождения — человека ли, песни, картины — великая тайна. А концерт — уже просто демонстрация, верхушка, что ли… Историю вообще, историю музыки, в частности, я иногда сравниваю с рекой, на дне которой есть бугорки, и иногда тот или иной бугорок отрывается течением и заносится в совершенно другое время, к другим бугоркам. Иногда получается каша, а иногда красивый зеленый остров, побродить по которому — одно удовольствие.

— Когда я слушаю вас, я иногда вспоминаю выражение Высоцкого: «Я должен петь до одури, до смерти…»
— Ну, со смертью у меня вообще какие-то личные отношения, а вот в смысле одури — да. В жизни умереть, даже красиво — это не главное. Вот одуреть от жизни, жить с чувствами и в чувствах — это гораздо сложнее. Ведь никого не колышет, что, к примеру, Сид Баррет умер как музыкант. То, что Лениона застрелили — разве это важно? Если человек родился, он все равно когда-нибудь умрет. Это естественно, об этом не вспомнят. А вот то, что он в этой жизни когда-то одурел, — это будут помнить все. И любить его за это.

ПАРА ВОПРОСОВ НОСУ

— Считаешь ли ты себя интеллигентом! Можешь ли вообще как-то определить это понятие?
— Не считаю и определить это понятие не могу. Я знаю людей, которые читают Кафку, а потом- берут кастет и идут бить людей. Людей, которые слушают Шопена и Баха и брезгливо отвергают то, что они не могут, в чаще не хотят понять. Русская культура изначально была культурой мазохистов, которые гордятся, кичатся своей жалостью. Апофеоз всего этого — Достоевский. До 93 года и я был таким же. Но сейчас очень надеюсь, что с песни «Время» начались другие «Новые ворота». Хочу верить, что отныне мы будем петь светлые сказки о здоровой любви, не вызывающие того соболезнования, того сострадания, которое неизбежно выплывало раньше. Я очень хочу, чтобы люди уходили с наших концертов не опустошенные той возвышенностью, которая была, а с верой в то лучшее, что в жизни каждого человека обязательно бывает.

— Многие говорят, что сейчас очень пустое и неопределенное время. С ностальгией вспоминают началоперестройки и дух всеобщего братства, царивший тогда. А ты?
— Конечно, это есть. Что касается меня, я из всех годов больше люблю тот, когда меня первый раз поцеловала мама. Тогда я первый раз в жизни что-то понял. Ты говорил о трагедии непонимания. Беда в том, что многие усвоили для себя схему, в том числе и а искусстве: это — для плебса, это — для высшей касты. Но тот же рок в России когда-то начинался не как музыка, даже не как всеобщее мистическое действо, а как Движение Сопротивления молодых атмосфере лжи и бесчувствия того времени, которое принято называть тоталитарным. И те, кто участвовал в этом, автоматически ненавидели старшее поколение именно за нежелание понять, за смех над нами лишь по той причине, что мы были другими, не задумываясь о том, что, как в том анекдоте, это же не повод окружать машину. Они нас — за непутевый образ жизни, за отсутствие заботы о будущем. Я русский человек, но не могу видеть это убожество, видеть выколотые глаза моего народа. В то время (см. вопрос) это как-то не так чувствовалось, а сейчас я не могу жить в этой стране и уехать тоже не могу. Дело даже не в том, что по паспорту я не еврей и у меня нет родственников в Германии. Кто захотел — тот смог.

ЭПИЛОГ

ТАК БЫЛО

В конце прошлого года группу покинули Серж Гладков и Леша Шабалин: первый, закончив иняз, уехал в родной Тольятти учить детей разумному, доброму, вечному — сиречь английскому языку.
Второй попытался удариться в собственные проекты.На январской презентации «Проекта А-Ц» «Новые ворота» выступали с новым гитаристом —Андреем ШЕСТАКОВЫМ, что позволило острякам пошутить, что группа скоро окончательно превратится в филармоническую — Андрей, как и Наташа Спирина, ныне терзает свой инструмент в стенах консерватории. Ясно одно — «Ворота» повернулись к публике своей новой гранью. Заблестит ли она ярче предыдущей — покажет ВРЕМЯ. Оно ведь не только хватает прохожих за ворот, но и расставляет все по местам.

Дмитрий ДЕМИН.
Рис. Виталия КРЕКНИНА